Калерия БЕЛОВА

 

«ЗДЕСЬ РОДИНА МОЯ…»

ПРОЩАНИЕ С ХХ ВЕКОМ

 

У жизни мало дней, и нет черновиков,

Не перепишешь набело страницу…

Недолгих семьдесят годков

Дано душе в тебе ютиться,

Пока не грянет Божий зов.

…Двадцатый век! За твой мгновенный срок

Зелёная страна, где выпало родиться,

Вдруг выбросила пламенный цветок,

Вдруг полетела огненною птицей –

Но подстрелил стрелок…

И стал повсюду мрак, и сера, и угар,

Все пляшут и поют! – шуты, блудницы…

 

Во всю Россию – нищенский базар!

Край света – за углом, где твой убийца…

 

Здесь зорким будь, не спи! Себя не пожалей!

Когда над крышей черный дым клубится –

Успеть бы вынести детей,

Успеть бы к истине пробиться,

Стать ратником успеть!

 

У жизни мало дней…

 

2001

 

НАШ МАРШ

 

Шествие офицерского подразделения по Тверской

на Манежную площадь в 1992 году.

 

Я шагаю – в горле ком.

Марш взмывает высоко!

Я стараюсь с вами в ногу,

Русской армии сыны,

Как на фронте - сквозь тревогу,

Средь недоброй тишины.

По широкой, по Тверской

Не течёт поток людской,

Ни мальчишек вслед за маршем,

Ни улыбок, ни цветов,

Кто-то лишь рукой помашет,

Да немножечко хлопков…

 

Будто мы в чужой столице,

Будто впрямь прошла война –

Здесь «макдональдс», «кола», «пицца»,

Здесь чужие письмена.

Но усталый и бездумный,

Одураченный, пустой,

Люд простой стоит угрюмо

У витрины на Тверской.

У диковинных колбас

Люди смотрят мимо нас…

 

По широкой, по Тверской –

Шире шаг! Ровнее строй!

Звонче труб высоких медь!

Надо всё перетерпеть!

 

Пусть наш марш – лишь капля в море,

Пусть один – не воин в поле,

Пусть народ пока ни с кем,

Околдован, глух и нем.

Но шагает не напрасно,

Шаг чеканя, малый строй!

Мы ещё пройдём по Красной,

Как сегодня по Тверской!

При большом честном народе,

Многолюдьем, половодьем,

Очищающим дождём –

Мы пройдём, пройдём, пройдём!

 

1992

 

* * *

 

Вы ждали, братья, что вскричат заводы,

Что в гневе загудят колокола,

И НАШИ встанут, и придут повзводно,

И прогремит победное «УРА!»

 

Увы! Держала дача генерала,

Рабочий тупо медлил под хмельком,

И чья-то длань колокола сковала,

Чтоб тьма сгустилась в воздухе немом.

 

Как Бог оставил Сына в час распятья,

Народ оставил лучших - на убой…

В могиле братской полегли вы братья,

А наш удел - томится суетой…

 

1993

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРОПИТАНИИ В КАНУН

ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ.

 

Гуляю средь витрин…Красиво!

Каких щедрот земля полна!

Сыры, колбасы – всё на диво,

Какая рыба вдруг всплыла!

Но взор насытив, размышляю:

Зачем нам тучные тела?

Вон светлый отрок пролетает –

Сияние – и два крыла!

Вон балеринка, как пушинка –

Одною музыкой сыта!

Младенец мудрый сжал уста –

И лишней капли не вкушает…

 

Так мне ли бегать от поста,

Когда мой ближний голодает?!

 

И без претензий, без проблем

Свой харч привычный покупаю:

Немножко геркулеса съем,

Салатик лёгкий настрогаю.

Ещё бы рыбки… да минтай

И хек – уже не «друг народа».

 

Но позаботилась природа –

Дала нам рыбку – путассу!

И я её домой несу,

Разделим с кошкой на двоих…

 

На этом и закончен стих.

А завтра день начнём овсом –

И слава Господу за всё!

 

2002

 

 

БАБУЛЯ

 

Легка, стремительна, красива,

как Божий луч – для всех тепла,

всегда в работе, молчалива,

не замечая лет жила –

и вдруг услышала: «Бабуля!»

(чужой без умысла сказал) –

и эта ласковая пуля,

пронзив, открыла ей глаза

на жизнь иную, что справляет

под новым солнцем новый пир,

и вытесняет, вытесняет

пришедших раньше в этот мир!

Как бы случайно, незаметно –

там обошли, там обманули,

и уж ловцы квадратных метров

вкруг заходили по-акульи!

И в этом мире челюстей

она внимательно и строго

хранит свой мир – и просит Бога

за обезумивших людей…

 

Ей жаль алешек, сашек, витек

за то, что жизнь сквозь деньги видят,

за их авто, пальто, палаты,

за острова, где прячут клады,

за то, что Богом данный край

предательством одели в траур –

и дурнотравьем стали травы,

и воды сделались отравой,

и гибнет скромный русский Рай!

 

Ей жаль их за поганый мат,

за жадный жор, за блуд,

за жир на тулове ленивом,

за то, что враг им – даже брат!

За их крысиные бега,

за то, что жизнь не дорога,

что мрут никчемно, некрасиво,

спеша под памятник спесивый –

и украшается погост

гранитным сыном в полный рост…

 

Она жалеет сыновей,

как бабы каторжных жалеют

в сибирский лютый вьюговей,

как Бог жалеет всех людей…

И эта жалость отзовется,

и кто-нибудь из них преткнется

об эту ласковую сталь –

и от безумия очнется.

Иначе – Русь погибнет. Жаль!

 

2005

 

 

РЕКА

 

Кому-то надо быть Рекой,

Вбирать беспомощные струи,

Тащить баржи, плоты и струги,

Дарить прохладу и покой,

Без счета жаждущих питать,

Крепить проторенное русло,

Крушить во гневе, меркнуть грустно,

Красой серебряной блистать,

Всеутешающей рукой

Целить и рану, и тревогу...

 

Кому-то надо быть Рекой,

Упорно знающей дорогу.

 

1989

 

ПИР ПОТРЕБИТЕЛЕЙ

 

Праздник жизни! — застолья, застолья,

болтовня, болтовня, болтовня...

Эх! возьмут вас всех — и засолят.

Ну зачем вас носит земля?! —

 

Оплывающих, ненасытных,

с хищным глазом и хищным ртом...

Вот возьмут — и дустом посыплют

в золотом корыте ваш корм —

 

шашлычок, балычок, севрюжка,

ананасы, рябчик, икра...

Маяковского помнить нужно,

чем закончилась та игра –

 

так же деньги ковались мигом,

так же каркало вороньё...

Лев Толстой задумывал книгу

с названием кратким «Жраньё».

 

2008

 

ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ

 

Союзы, организации,

фонды, ассоциации,

собрания, обсуждения,

разносы и награждения,

редакции, публикации,

трибуны, речи, овации,

поездки, льготы, медали...

Дали – не дали, дали – не дали...

Пересуды о том, об этом...

И так – до самых седин...

Пушкин сказал поэту:

«Ты – царь. Живи один».

 

2008

 

ПОЭЗИЯ – 93

 

Нормальные люди не пишут стихов,

Нормальные люди –

вокруг «Лужников»,

Они в самолётах летят в Эмираты,

Привозят чего-то, сбывают куда-то.

 

Нормальные дамы –

с тележкой, с тюками –

Куют своё счастье своими руками.

Нормальные юноши в кожаных

куртках

О чём-то на пальцах торгуются

с турком.

В Дворянском собрании тесно

как в колбе –

Здесь царствует «Олби»…

Купи себе «Олби»!

Купите «Гермеса» или МММ!

Прекрасную жизнь гарантируем

всем!

 

…И лишь ненормальные им

не внимают,

И строки слагая, к стене

припадают –

Кровавые строки на белой стене:

«За Бога! За Правду!» -

И гибнут в огне.

 

1993

 

ИЗДАЛЕКА

 

Издалека… Уже издалека.

С вершин, где одиночество и небо.

Я прихожу сюда, где только хлебом,

Да зрелищем, да взором жизнь крепка.

 

Я прихожу, чтоб тихо пожалеть

Тех, у кого душа искала счастья,

Хочу усталых одарить участьем

И тишиной своею обогреть.

 

Однако здесь язык кипит ключом!
Всё тот же вздор, и спор и самомнения,

Всё тот же бодрый гомон ни о чём! –

И только я достойна сожаления…

 

Но всё равно опять сюда приду –

Здесь мой народ, здесь кровное, земное…

 

Я никого отнюдь не беспокою,

Но за собой кого-то уведу.

 

2003

 

ПОМНИТЬ КАЛИГУЛУ!

 

Анафема! Анафема! – трубят.

Ты даже смертью снять её не в силах,

она сойдет с тобой во мрак могилы –

и некому оплакивать тебя!

 

Угрюмый шулер, черный скоморох,

ты сел на трон нахрапом, без оглядки,

мостил дорогу новому порядку,

в котором для народа нет дорог.

 

Ты ввел в Сенат не только что коня –

гиен, шакалов, лис, медведей, скунсов!

И каждый смог урвать кусок по вкусу,

страну свою шельмуя и кляня.

 

Ты жен и дев загнал в публичный дом,

ты юность осквернил дурманом и пороком,

ты доблестных мужей извел до срока,

ты сделал прахом все, что создано трудом!

 

Твой «сапожок» - не нашего пути.

Удел наймита – убивать и рушить.

Ты продал аду Родину и душу –

нигде тебе прощенья не найти!

 

Твои хозяева – соланы, фрицы, янки

тебе хвалу провоют на полянке,

надев рогатый шлем и черный плащ –

и адский хохот перекроет плач.

 

След «личности» в истории пролег –

река времен, не намывай песок.

 

2007

 

ВЧЕРАШНЕЕ ДЕТСТВО

 

Подросточек-девочка с баночкой пива,

ты думаешь — как ты крута и красива!

Дымок сигареты, пупок наголо,

И «блин» на устах, и, подружкам назло —

твой кожаный мальчик — заморское диво...

 

Ах, кожаный мальчик! — в заклёпках, с цепями,

и руки в наколках, и уши с серьгами!

Ты — бешеный байкер, ты — супер-ковбой!

Ты — в чёрном наряде герой роковой!

И речи твои — матюги-матюгами...

Не ты ль на козле своём чёрном, двурогом

примчался вчера аж из Владивостока?

Ты гнал три недели по битым дорогам,

ты ел, что попало; ты спал так немного —

и прибыл на шабаш, как велено к сроку.

 

И вот — началось! На том поле зелёном,

где мчались гусары за Наполеоном,

взревели моторы, и мальчики в чёрном

взлетели на байках! Чтоб газ — до упора!

Чтоб к ночи в больнице латать переломы...

 

А в полночь весь город стекался к концерту...

Над Лужей-рекою, с нерусским акцентом,

о чём-то рычали, хрипели, кричали,

и девочки, ручками кверху, качались...

И множило эхо раскат рок-прицела.

 

К рассвету умолк микрофон перегретый,

и что-то в кустах приутихло к рассвету...

Пустые бутылки навалены грудой,

и кожаный мальчик храпит беспробудно...

 

В холодном тумане бредёт одиноко

вчерашнее детство с прекрасным далёко.

 

2008

 

РОДИНА

 

Здесь Родина моя! Захватывает дух!

Люблю! Молюсь! И плачу, и теряю…

Иная жизнь таранит глаз и слух,

Иные силы мускулом играют.

 

И одиноко, жадно, навсегда

В себя вбираю этот лес и поле,

И чувствую до ярости, до боли,

Что НАШИ не вернутся никогда.

 

Никто! – в пилотке выцветшей, в пыли –

В тяжёлый сон с боями не прорвётся,

Горячим сердцем к сердцу не прижмётся,

Не поцелует горсть родной земли.

 

И значит - мне стоять на рубеже,

Когда златой телец, угрюмый и холодный,

Попрёт по этой солнечной меже –

И покорятся золоту народы.

 

Но только здесь ему готовят бой!
Здесь Родина моя, всегда святая!

Здесь я стою в косынке голубой,

И малым людом силы прирастает…

 

2002

 

ТЕНИ

 

Памяти матери.

 

…Печальный вечер ноября.

Пора к Посту солить капусту…

Вилок шинкую с думой грустной,

Что, видно, скоро, за рекой,

В больнице, мать моя угаснет

Под грузом девяноста лет…

Уже тяжел ей этот свет,

А тот – приблизился вплотную…

 

Она томится и тоскует,

Ей мнится дом и речка Вятка,

Отец и мать, любимый братка,

Давно погибший на войне…

 

И тени эти к нам приходят,

Живут средь нас, зовут, уводят…

Я помню, ластится ко мне:

– Ты отведешь меня туда?

– Куда?

– За речку, к той горе…

 

Печальный вечер в ноябре.

 

2004

 

ТЫ СКАЖИ МНЕ, ДУША…

 

Памяти брата Юрия.

 

…Человек из тепла и уюта

вдруг сквозь стену шагнул как будто,

очутился вдруг в диком поле,

в плену у недоброй воли –

и пошла на него охота!

Загоняют его в болото,

расставляют силки и сети,

страхи носятся в круговерти!

 

Если б всё это было сном,

Если б можно обратно, в дом…

 

***

Этот враг называется – рак…

Брат мой милый, единственный брат!

Синеглазый твой лик благородный

угасает от черной невзгоды,

дом души твоей – жаркую кровь

атакует пришелец безродный,

беспощадный, неистовый клон…

 

Где же помощь? К кому на поклон?

Что ж вы все опускаете взгляд?!

 

Брат мой милый, единственный брат…

 

***

В печали… В немой печали

сидим на речном причале.

В ноябрь заглянувшее лето

ласкает лицо лучами.

 

В мареве над водою

звон плывёт колокольный.

Мы – со своей бедою…

 

Что ни скажи – больно!

Что ни скажи – пустое,

Ни то, не так, ни о том…

Видишь, по-над горою

возвышается Дом?

Он выше всего в округе,

главою – в небо безбрежное!

Тысячи нас, в испуге,

бегут сюда за надеждой…

 

И мы прошли через это,

и через всё остальное…

Гаснет обманное лето,

Вечер дохнул зимою.

 

Голгофа – уж недалёко.

Вижу: по склону, в чаще

тень бредёт одиноко

с крестом на спине кровящей.

 

***

Ты скажи мне, душа,

Где летаешь – паришь?

Окликаю тужа –

а в ответ только тишь.

 

Может в дальний полёт

за чужие моря

тебя манит – зовёт

золотая заря?

 

Не летай, не летай

на закат, на восток,

воротись в милый край,

где твой дом одинок,

 

где твой старенький тын,

зеленая лоза,

открывают цветы

голубые глаза.

 

Позову ли тебя –

белой птицей явись,

братним сердцем любя

чуть крылами коснись…

 

Где гуляли с тобой

во зелёном саду,

у церквей над рекой

твой следочек найду –

 

будем рядышком вновь,

больше не умирай!

 

Будет Русь, да любовь

нам у Боженьки рай.

 

2009

 

ДЕСЯТАЯ ГОДОВЩИНА

 

Ты всё дальше, моя Атлантида,

Всё коварней стремнины времён…

Вот и слава твоя позабыта

Средь нахлынувших новых племён.

 

Твои люди литые держали

Небосвод на могучих плечах,

И великую тьму сокрушали,

И не гасла в душе их свеча.

 

Но пришло испытание свыше,

Подступила бесовская рать,

И лукавые речи, как мыши,

Подточили державную стать.

 

Кто-то рухнул, как был –

с небосводом,

Тот – успел отскочить от небес,

Третий радостно крикнул:

«Свобода!» -

И отринул свой доблестный крест…

 

Устояла лишь кремень-порода.

 

Но покуда не смолкнут куранты,

Под брусчаткой, в подземных дворцах

Русоликие, в бронзе атланты

Не дадут нам забыть об отцах.

 

Вот такие мы были – веками!

Эти образы – как образа.

 

Наши внуки их гладят руками

И внимательно смотрят в глаза…

 

2003

 

ТВЕРДЬ

 

Как Муромцу — больным и хилым

Полжизни сиднем просидеть

И вдруг подняться полным силы

И ощутить ногою Твердь.

 

Всю крону суеты обрезав,

Стволом остаться, стечь к корням,

Где в схватке яростной и трезвой

Свой счет вести часам и дням.

 

Стечь в глубину, где жар боренья,

Где слышен гадов злобный шип

И предков предостереженья,

Что не доходят до вершин.

 

Оттуда жизнь увидеть снова,

Понять начало и конец

И продолжать свой путь сурово —

Как пашет пахарь, бьет боец.

 

1980