Людмила КОРНЕЕВА                                                                                                                      

 

                                     КИММЕРИЙСКАЯ ТВЕРДЬ ГАЛИНЫ ЯКОВЛЕВОЙ

                                                                                        

          Уже давно замечено, что поэтический градус лирических произведений, как правило,  выше, когда они создаются на основе печальных размышлений о трагическом неустройстве бытия и о несообразностях человеческих судеб… Но Галина Яковлева – поэт редкой отваги и верности своему существу: в её новой книге избранных стихотворений «БЛАГОДАРЮ!» она, напротив, решительно  сосредоточена на (менее чтимых в поэзии) чувствах радости и оптимизма. И как ни парадоксально, но  лирическая сила этой книги вырастает – в обход тоскливых сетований на судьбу –  именно из восторженного преклонения перед чудом жизни, пусть и в столь несовершенном мире…

          Иные её поэтические формулы звучат, как мантры жизнелюбия: «И видеть мир не тусклым и больным, / А полным звуков, радости и света…» («Пожелание»); «Нам каждый день – подарок! / Прими – благодаря. / Восход лучист и ярок, / И ласкова заря…» («Загадывать не будем…»). Но чаще её стихи – яркие и убедительные доказательства важнейших ценностей бытия. Суггестивность тех и других – неотразима. Поэтому войти в лирическое пространство этого поэта – верный способ погасить состояние уныния и апатии и проникнуться светлым доверием к жизни.

         Книга, собравшая избранные стихотворения Галины Григорьевны из четырнадцати поэтических сборников последнего пятнадцатилетия, в первую очередь, –  живописная импрессионистическая панорама долгой и интересной жизни, полной любви, в картинах которой автор предстаёт в разных ипостасях: счастливой женщины, восторженного поэта, активного члена общинного бытия…И отнюдь не за кадром видно, на каком эмоциональном накале, невзирая на возрастные меты, проходит эта жизнь: «Я холодною водою / Обливаюсь на заре, / Я ищу в душе такое, / Что душе не даст стареть. <…> Жизнь всегда неповторима, / Не удерживай меня, / Пахнет осень горьким дымом, / Только я ищу огня».         

        Важная отличительная особенность этой книги и в том, что она написана простым и лёгким языком… Но почему же тогда стихи излучают бытийную вескость, почему импрессионистические зарисовки не повисают в воздухе разрозненными бликами, а являют собой единое бытийное пространство, и почему лирические рассуждения автора о «дороге жизни» не выглядят философской абстракцией?  Заинтересованному читателю сам автор открывает путь к ответу: «Важно в жизни нащупать надёжную твердь…».

        Известно, что в поэтическом языке «твердь», по аналогии с библейской небесной твердью,  понимается  как нечто незыблемое, излучающее вечные ценности. И каждому, кто внимательно вдумается в смысловую ткань книги Галины Яковлевой, станет очевидно, что все её элементы  скреплены «надёжной твердью» щедрых крымских излучений – в их наиболее полновесной и впечатляющей киммерийской ипостаси. Именно благодаря конкретно обозначенным пространственно-временным киммерийским опорам, многоликая плоть книги сохраняет устойчивую цельность.

        Центром поэтической вселенной автора видится Феодосия.  Судя по автобиографии Галины Яковлевой, родившейся на Смоленщине, город Феодосия стал её духовной родиной: здесь прошла наиболее осмысленная часть пути, именно здесь (судя по творческой плодотворности) она научилась так проницательно смотреть в «дивные глаза»  жизни и собирать из космического рассеяния свои собственные слова о своём, прекрасном и суровом, времени,  здесь её дар пристального миросозерцания оформился в устойчивое поэтическое мировидение. И вовсе не вдруг в любой части книги вы встретите лирические откровения автора о «прекрасном свечении» и симфоническом звучании любимой Феодосии. В каждом из них открывается  новая грань города  в освещении нового чувства  поэта.

        Вот в этом стихотворении, признаваясь городу в любви, Галина Григорьевна любуется его яркой и чувственной плотью:

 

Вот тает утра золотая кисея,

И солнцем глинистые залиты откосы.

О Феодосия, округла грудь твоя,

И влажны губы, и пушисты косы.

 

Ночь за собой прохладу увела

И распахнула небо голубое.

Брусчатка старых улиц так тепла,

Что хочется ступить босой ногою.

 

Подняться выше, на Тепе-Оба,

В сосновых ароматах заблудиться…

                       («Феодосия»)

            

        А в этих стихах можно почувствовать, как душа поэта проникается древним православным звучанием своего города: «И я возле храма присела на камень, / Заслушалась пеньем, душой ожила. / Молитва плыла и плыла над холмами…» («На феодосийских холмах»).

        Во множестве других обращений к Феодосии Галина Григорьевна углубляет своё лирическое чувство историческими аллюзиями: «В скрытой временем дали / Якоря в заливе бросили / Из Милета корабли» («Карантин»). Трогательно, что к «старым крышам» любимого города поэт испытывает чувство «нежности» («Черепичные крыши»),  а в шуме черноморских волн ей слышится «святое» феодосийское имя – Айвазовский («Иван Айвазовский»)…

         В итоге книга даёт понимание, что её автор чувствует также и особое, насыщенное трагической историей, звучание всего Восточного Крыма:  древнее «буйство гордых сил» и «неукротимый пыл» ныне окаменевшего Карадага;  в развалинах древних крепостей – суровые реалии жестокого средневековья; подвиг крымских десантников – сквозь свирепый декабрьский шторм, а в алом сиянии придорожных маков – героическую самоотверженность всех солдат той Великой войны…Знаменательно, что поэту, сроднившемуся с Киммерией, коктебельский Дом Волошина видится в ореоле  неугасающего  «живительного света» («Дом Поэта»).        

        Если  говорить об авторском стиле Галины Яковлевой,  то наиболее концентрированно, думается,  он отражён в стихотворение «Ванна полонянок»:

 

Сюда не долетает солнца луч:

Кустарник скрыл от глаз холодный ключ.

Сюда – преданья говорят – славянок,

Добычей ставших, горьких полонянок,

Пред тем, как на продажу их погнать

На рынок в Кафу, чтобы искупать,

Смыть пыль, усталость, освежить тела,

Дорога каменистая вела.

И ключ бодрил и силы в них вливал

На их беду: сияли ярче очи,

Горел румянец. Под покровом ночи

То был последний девичий привал.

В той ванне каменной с водою родника

Смешались слёзы их, печали и тоска.

 

        Это маленькое  произведение – о великой беде народов  от набегов кочевых племён Крыма: полонении и продаже на рынках Кафы мирного населения славянских городов и сёл. Но эти  трагические сцены из крымской истории представлены в стихотворении по-женски душевно и трогательно…И в этой пронзительной картине частного человеческого горя – не меньше исторической правды, чем в обобщающих картинах дикого средневековья. Подчеркнём, что это замечательное стихотворение характеризует Галину Яковлеву не только как поэта-лирика, но и как мастера лирической миниатюры широкого эпического содержания.

         …Совершенно очевидно, что наполнить поэтическую картину своей жизни столь весомыми смыслами  бытия, автору удалось не только благодаря лёгкому бегу «вдохновенного пера»: едва ли не важнее оказался  уровень поэтического видения нашего крымского поэта. Такой обзор доступен лишь с высоты постижения неких путеводных истин, которые открываются тем, чьё любовное созерцание родной земли приводит душу в резонанс с её животворящими природными и историческими излучениями.                                                                                                                                                 

                                                                                                  

                                                                                                                              

                                                                                                                                Декабрь 2017.

                                                                                                                                Крым,Судак.